Евгеньевич

Игорь рассказал мне однажды, как он стал аспирантом П.Л.Капицы. Он работал в лаборатории Н.Е.Алексеевского, отношения с Николаем Евгеньевичем у него не сложились, а к осени 56-го они <не сложились настолько, что Игорь готов был бежать из Института физических проблем куда глаза глядят. Бежать из института, в котором он работал с 1951 года. Он написал заявление и отнес его в дирекцию. [c.223]

Игорь Евгеньевич Иродов [c.2]

Юлий Евгеньевич Ключарев [c.154]

БОРИС ЕВГЕНЬЕВИЧ ВЕДЕНЕЕВ [c.63]

Тищенко Вячеслав Евгеньевич, [c.496]

Борис Евгеньевич Митрофанов, [c.192]

Виктор Евгеньевич Панин, [c.230]

Тамм Игорь Евгеньевич — специальность — физика [c.342]

Звягинцеву Оресту Евгеньевичу, заместителю директора по научной части НИИ-9 Первого главного управления при Совете Министров Союза ССР, Никольскому Всеволоду Дмитриевичу, старшему научному сотруднику НИИ-9, Центнеру Илье Моисеевичу, старшему научному сотруднику НИИ-9 [c.434]

Излагаемый в этой статье метод был сформулирован в своем первоначальном виде при разработке аппарата нелокальной теории поля. В дальнейшем область применимости метода была существенно расширена, а сам он приобрел простую и компактную формулировку. Неоценимое значение для автора имели внимание и поддержка со стороны Игоря Евгеньевича Тамма, принимавшего участие в обсуждении многих относящихся юсов, главным образом, применительно к теории квантованного пространства-1]. Возможность поместить статью в этом сборнике автор рассматривает как большую честь для себя. [c.59]

В 1945 году Д.А. Киржниц с помощью Л.Д. Ландау перешел на физический факультет МГУ, который закончил в 1949 году. Дипломная работа была выполнена под руководством A. . Компанейца. Именно он посоветовал Д.А. Киржницу обсудить один из возникших вопросов с И.Е. Таммом. В процессе знакомства Киржниц очень понравился Игорю Евгеньевичу. Возглавляющий Теоретический отдел ФИАН Тамм предпринял шаги для того, чтобы Киржниц после окончания университета попал на работу в этот отдел. Однако по тем временам это оказалось невозможно, и Д.А. Киржниц был направлен в г. Горький инженером на оборонный завод им. Сталина. Там он проработал 4 года. Вначале ему была поручена работа, совершенно не учитывавшая его высокую квалификацию физика-теоретика. Но довольно скоро он уже выполнял сложные и нужные расчеты, связанные с проектированием новой техники, в отделе главного конструктора. Д. А. Киржниц старался не потерять связь с наукой и в свободное от работы время много занимался самостоятельно, поддерживал научную переписку с И.Е. Таммом. [c.336]

Находясь в Горьком, Д. Киржниц продолжал в свободное от работы время научные исследования, начатые еще на студенческой скамье. В Горьковском университете было сильное радиофизическое отделение. Д. Киржниц познакомился с несколькими физиками, в частности, с Г.С. Гореликом, М.А. Миллером и др. Научные контакты с некоторыми из них переросли в дружеские отношения. В особенности это относится к Михаилу Адольфовичу Миллеру, дружбу с которым Д. Киржниц сохранил на всю жизнь. В Горьком он также познакомился с В.Л. Гинзбургом, который приезжал из Москвы для чтения лекций на радиофизическом факультете. Не помню точно, в 1954 или 1955 году Д. Киржниц прислал И.Е. Тамму несколько своих работ (по квантовой электродинамике, по мезонной теории ядерных сил — всего три рукописи). И.Е. Тамм передал эти работы своему сотруднику Виктору Павловичу Силину, однокурснику Д.А. Киржница, поручив рассказать о них на семинаре Теоретического Отдела. Носле доклада В.Н. Силина и последующего обсуждения было решено добиваться перевода Д. А. Киржница с горьковского завода в ФИАН, в Теоретический Отдел. К тому времени Игорь Евгеньевич был уже, наконец, избран действительным членом Академии Наук СССР, награжден высшей государственной наградой (после победоносного испытания водородной бомбы), и к нему относилось с большим уважением начальство, от которого зависел перевод Д. Киржница. Вот так и появился в Теоретическом Отделе новый сотрудник. [c.348]

Однако нередко Игорь Евгеньевич приходил для того, чтобы обсудить с Давидом свои результаты, а также трудности, возникавшие по ходу работы. [c.349]

Игорь Евгеньевич Тамм занимал в жизни Давида совершенно особое место. Ни к кому другому, пожалуй, может быть, только за исключением своей матери, Давид не относился с такой любовью и уважением. Именно благодаря Игорю Евгеньевичу Давид получил возможность заниматься любимой работой. И. Е. Тамм добился того, что Давид смог перейти с должности инженера на большом нижегородском заводе в Теоретический Отдел ФИАН на должность научного сотрудника. И уже после того, как Давид оказался в Отделе, Игорь Евгеньевич не оказывал на него никакого давления в выборе области исследования, предоставив ему полную самостоятельность. Через некоторое время после появления в Теоретическом Отделе Давид решил переключиться с вопросов теории поля на проблемы физики конденсированного состояния вещества и продолжить работу по уточнению модели Томаса-Ферми, которую он начал еще в Горьком. Научные интересы Игоря Евгеньевича были далеки от этой области, но узнав о планах Д. Киржница, И.Е. Тамм с энтузиазмом поддержал их. [c.350]

Давид неоднократно говорил, что свой переход с завода в Теоретический Отдел он рассматривал как чудо, а Игоря Евгеньевича поэтому чтил еще и как чудотворца. В свою очередь Игорь Евгеньевич высоко ценил глубокие знания Д. Киржница и нередко обсуждал с ним свои результаты и возникающие в работе трудности. [c.350]

Однажды зайдя в кабинет И.Е. Тамма, я увидел на столе шутливую записку Игоря Евгеньевича, адресованную Д. Киржницу (воспроизвожу по памяти) [c.350]

Свою благодарность Д. Киржницу И. Е. Тамм высказал на заседании Ученого Совета ФИАН в день, когда Давид защищал докторскую диссертацию. В своем выступлении Игорь Евгеньевич дал высокую оценку Давиду как научному работнику, и добавил [c.350]

Докторскую диссертацию Д. Киржниц мог бы защитить на несколько лет раньше, чем он это сделал. Как это ни странно выглядит, мешала ему увлеченность наукой. Ведь работа над диссертацией обычно состоит в том, что человек приводит в систему, упорядочивает то, что им уже сделано. С одной стороны, такая работа важна и полезна. Автор в процессе работы сам лучше понимает то, что уже сделано и что еще предстоит выяснить, и, кроме того, получает возможность более ясно и связно изложить уже полученные результаты, а это тоже очень важно. Не для себя научный работник пишет диссертацию, ее будут читать другие люди. Но есть такие ученые, хотя их и не очень много, которые не хотят отвлекаться от рассмотрения постоянно возникающих все новых и новых интереснейших проблем ради того, чтобы вернуться к уже выясненным вопросам, сесть за стол и написать диссертацию, посвященную тому, что уже сделано и понято. В какой-то мере такое нежелание отвлекаться от новых интересных проблем ради изложения в диссертации уже решенных вопросов, было присуще и Давиду. Кроме того, он был очень требователен к себе. Эта черта присуща многим скромным людям. Он знал свою силу, но сам себе ставил очень жесткие требования. Он был очень требователен к другим, но эта требовательность проистекала в первую очередь из требовательности к себе. И вот, он никак не мог решить, что он уже достаточно сделал для того, чтобы претендовать на ученую степень доктора физико-математических наук. Если бы на него не оказывалось все возрастающее давление — и со стороны Игоря Евгеньевича, [c.350]

Защитился он очень хорошо, единогласно. На защите был и Игорь Евгеньевич. О его выступлении написано выше. А после защиты, за праздничным банкетным столом, собравшим всех сотрудников Теоретического Отдела, Давид произнес короткую речь, в которой, собственно, не сказал ничего нового по сравнению с тем, что он высказывал раньше. Он назвал чудом свой переход с завода в Теоретический Отдел и предложил выпить за здоровье творца этого чуда — Игоря Евгеньевича Тамма. Все с большим удовольствием приняли этот тост, тем более, что и сам Игорь Евгеньевич сидел за столом вместе с нами, радовался успеху Давида, и так радостно улыбался, что всегда на него приятно было смотреть, а тут — в особенности приятно. [c.351]

Банкет был богат яркими выступлениями, остроумными шутками, веселыми поздравлениями. На этом фоне песня мало чем выделялась и была быстро забыта. Но оказалось, что Игорь Евгеньевич некоторые места из этой песни запомнил. Несколько лет спустя, уже тяжело больной, он спросил меня в одно из посещений [c.352]

В эти дни несколько представителей творческой интеллигенции решили обратиться к руководству страны с письмом, в котором осуждалось введение войск в Чехословакию. Предполагалось, что первым поставит свою подпись на этом письме Игорь Евгеньевич Тамм. [c.354]

Игорь Евгеньевич в то время находился на даче в Жуковке под Москвой. Он был тяжело болен. Болезнь привела к параличу дыхательного центра, и после этого Игорь Евгеньевич был подключен к дыхательной машине. Многие сотрудники Теоретического Отдела, и я в том числе, навещали Игоря Евгеньевича. И меня попросили в одно из посещений отвезти ему письмо для подписи. Письмо занимало половину стандартного машинописного листа. Нижняя половина была свободна и предназначалась для подписей. [c.354]

Игорь умел ценить и помнить добро, умел быть благодарным. Яркий пример этого —его взаимоотношения с нашим общим учителем Н.Е.Алексе-евским. Характер у Николая Евгеньевича был непростой, взрьшной, неистовый, и расставались они очень трудно. После ухода Игоря из нашей лаборатории к П.Л.Капице они много лет не общались. И вот однажды, приехав в ИФП (Игорь в это время уже работал в ИФТТ в Черноголовке), я встретила Игоря. Вид у него был несколько смущенный, но довольный. Угадай, откуда я иду — спросил он меня. Я решил, что хватит обижаться. Я договорился с Николаем Евгеньевичем о совместных работах . И это было так характерно для нашего Игорька. А для Николая Евгеньевича эта Встреча была большой радостью — ведь Игорь был его самым любимым учеником и [c.225]

Александр Евгеньевич Слухоцкий Валентин Сергеевич Немков Николай Александрович Павлов Александр Владимирович Бамунэр [c.326]

В послевоенные годы Стерли-тамакским МРО руководили Юлий Евгеньевич Ключарев (1948-1949), Серафим Степанович Маршев (1949-1952). [c.143]

Владимир Львович Вейц, Михаил Захарович Коловский, Александр Евгеньевич Конура [c.352]

Розенберг Генрих Давидович Астрахан Иниа Матвеевна Евгеньев Александр Евгеньевич Кочина Ираида Николаевна [c.240]

Изобретение века , по словам Президента Академии Наук УССР, директора института электросварки им. Е. О. Патона, Бориса Евгеньевича Патона, стало для техники изобретением на века. [c.35]

Петр Аркадьевич Павлов, Лев Константинович Паршин, Борис Евгеньевич Мельников, Владимир Алексеевич Шерстнев [c.526]

Александр Евгеньевич Якубенко [c.680]

Научное издание ТОВСТИК Петр Евгеньевич [c.2]

Мазинг Г. 188, 193 Старжинский Виктор Евгеньевич [c.403]

В середине пятидесятых годов у нас в Теоретическом Отделе ФИАН появился новый сотрудник — Давид Абрамович Киржниц. Выпускник Московского Государственного Университета, он после окончания был распределен на большой оборонный завод в город Горький, где проработал несколько лет в должности инженера. Оттуда его освободил , добившись перевода в ФИАН, заведующий нашим отделом Игорь Евгеньевич Тамм. Игорь Евгеньевич был знаком с Д.А. Киржницем — они познакомились еще в Москве, до того, как Киржниц закончил Университет. Тогда Д. Киржниц выполнял дипломную работу под научным руководством профессора А. С. Компанейца. Но совету руководителя Д. Киржниц обратился к И.Е. Тамму по вопросам, связанным с темой дипломной работы. Студент-дипломник очень понравился И. Е. Тамму, и он даже хотел зачислить Д.А. Киржница в Теоретический отдел сразу после окончания Университета. Но в то время (1949 год) сделать это оказалось невозможно по ряду причин. Во-первых, Д. Киржниц был, как говорят, инвалидом пятой группы — евреем — что в годы жестокой борьбы с космополитизмом нередко мешало при поступлении на работу. Во-вторых, отец Д. Киржница был арестован в годы массовых репрессий по обвинению в измене (он, как утверждало обвинение, хотел продать Дальний Восток Японии). Носле интенсивного следствия отец был освобожден, но прожил после этого недолго. Сведения об этом могли также помешать поступлению. В-третьих, Игорь Евгеньевич в то время не имел в глазах чиновников достаточного веса и потому не смог преодолеть во-первых и во-вторых . [c.348]

Давиду было предоставлено место для работы, с одной стороны — почетное, а с другой — не вполне постоянное. Он работал в кабинете Игоря Евгеньевича Тамма и сидел за столом Игоря Евгеньевича. Вместе с Давидом в этой комнате работал и Владимир Иванович Ритус. Но находиться на своих рабочих местах они могли только в отсутствие Игоря Евгеньевича. Когда тот приходил, Д. Киржниц и В. Ритус собирали свои бумаги и освобождали помещение — уходили в библиотеку или искали свободные места в других комнатах Теоретического Отдела. [c.349]

Записка означала, что у Игоря Евгеньевича возникла потребность обсудить какой-то физический вопрос с Д. Киржницем. [c.350]

Энциклопедия по машиностроению XXL

Оборудование, материаловедение, механика и ...