ПОИСК Статьи Чертежи Таблицы Общая теория равновесия и идеи А. Смита из "Пределы рациональности термодинамический подход " Нет В экономической теории, пожалуй, ни одной концепции, которая может сравниться по значимости с концепцией равновесия. Общая Теория Экономического Равновесия (ОТЭР) стала краеугольным камнем современной экономической науки, подчинила себе не только теоретические размышления, но и экономическую политику. Как это ни странно, особенно популярна ОТЭР в странах с переходной экономикой, в то время как совершенно очевидно, что переходная экономика обычно находится в состоянии, весьма далеком от равновесия, по крайней мере в его традиционном понимании. Наша цель здесь — рассмотреть онтологические основания ОТЭР. Это позволит в последующих главах предложить такое расширение концепции равновесия в экономике, которое позволило бы хотя бы частично рассматривать неравновесные процессы примерно с такой же степенью общности, с которой это делает неравновесная статистическая термодинамика в рамках физической теории. [c.13] Любое описание реальной ситуации является редукцией. Некоторые параметры ситуации принимаются во внимание, другие игнорируются. Для научной теории проблема состоит в том, в какой степени неизбежная редукция описания становится объектом сознательного контроля. Так как в рамках большинства ненаучных описаний редукция, как правило, является имплицитной, то и критика изнутри оказывается невозможной. Описание превраш ается в предмет веры. Такого рода трансформация и происходит обычно в процессе применения научных теорий. Научные описания отличаются от ненаучных именно тем обстоятельством, что редукция становится предметом рефлексии. Методологические критерии проясняют, какие модели реальности являются основой описания. И, что очень важно, для подобной практики (т.е. рефлексии) необходим особый метаязык , вообш е говоря, отличный от того языка, на котором делается описание реальности. [c.14] В какой мере эти тривиальные соображения используются при конструировании экономических моделей Во многом это связано с пониманием роли математических моделей в описании реальности. В случае применения математических моделей уровень требований к рефлексии относительно имплицитных посылок модели значительно выше, чем при использовании концептуальных моделей. В экономической же теории, на наш взгляд, в значительном большинстве случаев уровень рефлексии относительно посылок при переходе от концептуальных моделей А. Смита и основателей неоклассической теории к математическим моделям экономики в 30-50-х годах нашего века не только не повысился, но и, пожалуй, понизился. [c.15] Поэтому нам представляется чрезвычайно важным проанализировать генезис представлений о рыночном равновесии и выявить те скрытые предпосылки, которые лежали в основе складываюш ихся представлений классической и неоклассической экономической теории. И первое, что необходимо сделать, это попытаться понять внутреннюю мотивацию и имплицитные предположения, лежаш ие в основе представлений основателя классической экономической теории А. Смита. [c.15] Прежде всего необходимо заметить, что А. Смит не был, собственно говоря, экономистом, во всяком случае не в области экономики лежали его основные интересы. Смит был моральным философом. Его занимали проблемы и принципы объяснения поведения человека и соотнесение характеристик этого поведения с обш ественным благом. По суш еству, его экономическая теория и была теорией, объясняюш ей характер взаимоотношения человеческого поведения и общественного блага 2.4 . На наш взгляд, экономические представления Смита невозможно понять, не уяснив ту модель человека , которую он заложил в основу своей экономической теории (проницательный анализ этого аспекта воззрений А. Смита см. в 2.5 ). [c.15] Собственно говоря, всю жизнь А. Смит искал принципы и общественные институты, которые могли бы гармонизировать эмоции людей и общественное благо. Не найдя ничего удовлетворительного в области моральной и политической философии, он обратился к изучению экономического поведения, где и нашел наконец доминирующую эмоцию, управляющую поведением, — частный интерес — и регулятивный принцип, согласующий эту эмоцию с общественным благом, — конкурентный рынок. [c.16] Заметим однако, что для А. Смита взаимосвязь между частным интересом и общим благом отнюдь не была постулатом — это был вывод, полученный из экономического анализа. Невидимая рука рынка нужна была ему отнюдь не для объяснения равновесия. Невидимая рука нужна была для объяснения обстоятельств быстрого экономического роста. Его более всего интересовали вопросы взаимосвязи благосостояния и развития. Он обнаружил, к примеру, что наибольшая цена рабочей силы не там, где существует наибольшее благосостояние, а там, где наибольший рост производства. [c.16] Не равновесие рынка как таковое интересовало А. Смита, а те условия, которые обеспечивают наиболее быстрый рост общественного богатства. Проблема невидимой руки и изучение равновесия были лишь средствами исследования проблемы гармонизации частных интересов (пользы) и общественного блага (т. е. быстрого роста совокупного богатства народа). Именно этим А. Смит существенно отличается от своих неоклассических последователей. [c.17] Интересно заметить, что метод, которым А. Смит пользуется для доказательства своих утверждений, — это, по существу, мысленный эксперимент (ср. приведенный выше отрывок). Используя идеальную логическую модель — свободную конкуренцию и отсутствие ограничений на характер экономической деятельности, А. Смит с помощью логического вывода доказывает наличие равновесия рынка. Введение каких-либо ограничений в используемую им модель (скажем, ограничения на доступные ресурсы труда или капитала) изменит результаты. Такая модель, конечно, не позволяет сделать количественных предсказаний. Мысленные эксперименты А. Смита с легкостью могут быть сформулированы в виде математической модели, но только на метафорическом уровне . Равновесие динамической системы является той метафорой, которая может быть, исходя из мысленных экспериментов А. Смита, применена к описанию рыночного равновесия. Отклонение системы от равновесного состояния вызывает появление сил , т.е. интересов, стремящихся вернуть систему в состояние равновесия. Конечно, рыночное равновесие не рассматривалось самим А. Смитом как особая точка системы дифференциальных уравнений, но эта метафорическая модель с легкостью экстрагируется из его рассуждений. [c.17] Но для понимания этих весьма изощренных математических конструкций нужно разобраться в том онтологическом сдвиге, который произошел при переходе от классической теории к неоклассической. А здесь одним из центральных новшеств стало понятие полезности. Для того чтобы получить возможность строить математические модели рынка, необходимо было создать некую универсальную модель поведения его участников. Если для продавца основа для такой модели представлялась после работ А. Смита достаточно очевидной — максимизация прибыли, реализующей частный интерес, то для покупателей такой универсальный измеритель ввести оказалось не так просто. Им стало понятие полезности, на философском уровне введенное и обоснованное И. Бентамом. [c.18] Гипотеза о том, что покупатель имеет четко определенные цели и преференции и в состоянии определить и сравнить полезность различных товаров, стала онтологическим постулатом неоклассической ортодоксии, так же как и гипотеза о том, что польза, полученная покупателем, и прибыль, полученная продавцом товара, исчерпывают представление об общественном благе, получаемом в результате экономической деятельности. Достаточно простые гипотезы о зависимости полезности от количества покупаемого товара (ее монотонное уменьшение) в сочетании с принципом максимизации полезности привели к маржи-налистской революции в исследовании рыночной экономики, а именно к представлению о том, что полезность последней порции приобретаемого товара определяет положение на рынке. Действительно, нетрудно понять, что отношение полезности этой последней порции к ее цене должно быть одинаково для всех товаров, иначе можно было бы увеличить общую полезность закупаемых товаров, изменив ассортимент закупок. [c.19] Обнаружение этого факта оказало огромное влияние на весь стиль экономических исследований. Открылись новые возможности изучения свойств состояния рыночного равновесия. Окончательно закрепился тот онтологический сдвиг, который виден уже в работах Бентама, — помещение функций полезности и их свойств в центр анализа человеческого поведения. Оформилась теория рационального выбора . Главным в изучении рыночного равновесия стал анализ решений, принимаемых покупателем, то, что стало позднее обозначаться как суверенность покупателя , т.е. независимость его решений ни от чего, кроме функций полезности. Появилась уже отмеченная нами базисная метафора математической экономики, а именно задачи математической экономики стали пониматься как задачи определения максимумов или минимумов некоторых функций при заданных ограничениях (обычно ограничениях на ресурсы). В центре внимания экономистов оказалась проблема существования и свойств состояния рыночного равновесия. [c.19] Такое изменение основных целей исследования повлекло за собой и появление специфического математического аппарата в 50-х годах нашего века для доказательства существования точки рыночного равновесия, т. е. некоторого вектора положительных цен в условиях неположительного избыточного спроса, стали использоваться топологические методы, например теорема о неподвижной точке 2.10 . [c.19] Конечно, выводы экономистов неоклассической школы, так же как и выводы классиков, базировались на мысленном эксперименте, так как вряд ли можно реально вычислить функции полезности участников рынка. С помощью мысленного эксперимента можно доказать существование точки рыночного равновесия, но едва ли удастся определить, каково будет это равновесие при заданных условиях производства и спроса. Но самое важное, что произошло в рамках маржиналистской революции, — это изменение представления о природе рыночного равновесия. Если для А. Смита рыночное равновесие было устойчивой точкой динамической системы с реально действующими силами (интересом), реагирующими на отклонения от равновесного состояния, т.е. сама метафора равновесия оказалась оправданной сравнением с поведением механических систем, то в работах неоклассиков, и особенно в математических интерпретациях неоклассических концептуальных построений, оказывается утерянной даже взаимосвязь с этимологией слова на метафорическом уровне. Непонятно, почему вектор цен, являющийся неподвижной точкой некоторого отображения и соответствующий неположительному избыточному спросу, должен называться точкой равновесия. [c.20] Модель человека в неоклассической экономике оказывается редуцированной до тривиальности. Рациональным называется поведение, максимизирующее полезность, а полезность фактически определяется как такая функция, которая определяет рациональное поведение . Возникает логический круг. Рынок априорно считается свободным, т. е. условия идеальной конкуренции обеспечиваются как бы сами собой, в то время как А. Смит, например, обладал ясным пониманием того, что свободная конкуренция — это социальный институт, который нуждается в поддержании, и что обеспечение условий свободной конкуренции — это функция политической власти. Неоклассики же неявно стали рассматривать свободную конкуренцию как самоподдерживающуюся систему — предположение весьма сомнительное, по крайней мере нуждающееся в очень основательной аргументации. [c.20] Вернуться к основной статье