ПОИСК Статьи Чертежи Таблицы Эталон человеческих качеств. Д.И. Хомский из "Труды по теоретической физике и воспоминания Том1 " Имя Киржница было на слуху. Его упоминали, ссылались и цитировали мои коллеги при обсуждении проблем квантовой теории поля и задач физики твердого тела. Тогда, в 80-е годы, я и не думал, что мне придется познакомиться с Давидом Абрамовичем, вместе решать и обсуждать научные вопросы, и что он прочно войдет в мою жизнь. [c.404] Наши научные интересы пересеклись на методе эволюции по константе связи (ЭКС), который он развил и представил как логически замкнутую формулировку квантовой механики и как изящный метод квантовой теории поля. Давид Абрамович рассматривал этот метод как один из перспективных методов выхода за рамки теории возмущений. Со своими учениками Г.Ю. Крючковым и М.А. Лившицем Давид Абрамович получил ряд интересных результатов в этом направлении. [c.404] Мезонные фабрики начали давать богатый экспериментальный материал. Почти каждый эксперимент порождал больше вопросов, чем давал ответов. Основное отличие пи-мезонов от других частиц, таких как электроны или протоны, обычно использующихся для исследования структуры ядер, заключается в их способности исчезать, поглощаться в ядерной среде. Канал поглощения играет очень важную роль в динамике взаимодействия пионов с ядрами при низких энергиях. Это означает, что даже в области низких энергий описание взаимодействия пи-мезонов с ядрами выходит за рамки квантовомеханической теории рассеяния, имеющей дело с описанием систем с сохраняющимся числом частиц. [c.405] По совету моего коллеги, Владимира Борисовича Беляева — одного из ведущих специалистов России по физике малочастичных систем, я познакомился с эволюционным по константе связи методом Киржница. Беляев тогда писал отзыв на кандидатскую диссертацию Н. Такибаева. Мне ЭКС метод понравился. По своему содержанию он был похож на метод фазовых функций. Очень скоро я убедился, что с помощью ЭКС метода можно сформулировать теорию многократного рассеяния частиц на ядрах, внутренне согласованную с условием унитарности. [c.405] Для начала я решил рассмотреть простейшую задачу о рассеянии пи-мезонов на дейтроне. Это была моя первая работа по этой теме в соавторстве с Давидом Абрамовичем. Через десять лет, в 1990 году, я защитил докторскую диссертацию Унитарная теория рассеяния пи-мезонов на ядрах . Таким образом, метод эволюции по константе связи Киржница прочно вошел в физику пион-ядерного взаимодействия. [c.405] Обсуждение научных вопросов часто происходило не в ФИАНе, а на квартире Давида Абрамовича. Это позволяло избегать излишней суеты с оформлением пропуска в институт. Квартира его на улице Новаторов знакома, конечно, многим. Рабочий стол, диван, журнальный столик с двумя креслами у окна, пишущая машинка, книжные шкафы с тщательно отобранными книгами по науке, портреты Ландау и Тамма за стеклами шкафов. [c.405] Давида Абрамовича всегда отличала точность высказываний и постоянное стремление к простоте, ясности и краткости изложения материалов в статьях и книгах. Как-то, при работе над нашей статьей по рассеянию пи-мезонов на дейтроне, я принес на его рассмотрение вывод ряда многократного рассеяния в ЭКС методе, обобщенном на случай двух констант связи, на 5-6 страницах. При следующей нашей встрече я получил другой, очень изящный вывод, уместившийся на паре страниц. [c.405] Другая замечательная особенность Давида Абрамовича, вызывающая уважение и восхищение Ирины, моей жены, — его галантность и такт. Когда нам случалось бывать в гостях у Рады Михайловны и Давида Абрамовича, или они приходили к нам домой, главное правило Киржница гласило — научные дискуссии в сторону, поговорим о том, что интересно всем. Учитывая широкую его образованность, следовать этому правилу Давиду Абрамовичу не представляло никакого труда. [c.405] Несколько раз я организовывал поездки Д.А. Киржница в Дубну, его семинары в Лаборатории теоретической физики. Для меня всегда было праздником проехать с ним на поезде из Москвы в Дубну, разговаривая на самые разные темы. Его семинары всегда собирали большое число слушателей, потому что он умел просто излагать даже очень математически сложные теоретические схемы. У Давида Абрамовича много друзей в Дубне. Один из них — известный физик-экспериментатор, непревзойденный мастер в создании приборов по детектированию сверхслабых магнитных полей, Борис Васильев. Как-то Давид Абрамович рассказал мне о том, как Борис разыграл его, демонстрируя якобы созданный им детектор лжи на основе одного из его приборов. [c.405] Со временем я понял, что влияние на мою жизнь Давида Абрамовича Киржница не ограничивается физикой. Методы и правила Киржница помогали и помогают мне и сейчас в повседневной жизни. [c.405] Начну несколько издалека. Появился я в теоротделе ФИАН в 1965 г., и нонал туда далеко не прямым путем. Видимо, большинство молодого пополнения попадало в Отдел (так мы его коротко называли) еще дипломниками, затем оставалось там в аспирантуре, а дальнейшее уже зависело от многих обстоятельств — как от собственных успехов, так и от общей ситуации в данный момент. Так, например, попали в Отдел мои однокурсники Боря Воронов и Толя Шабад. Я же делал дипломную работу в Дубне, а после окончания МГУ был распределен и провел 3 года в ФХИ ) им. Карпова. В молодости везде находишь много хорошего, но на самом деле обстановка в нашей группе в ФХИ была далека от идеальной, вплоть до того, что практически вся группа — примерно 10 молодых теоретиков — подняла подлинное восстание против руководителя нашей лаборатории, личности, сравнительно известной как физика (по крайней мере, по одной важной работе), но далеко не лучшей по своим человеческим качествам. Было это в 1964 году, к коллективным выступлениям против начальства в это время относились, мягко выражаясь, не самым благожелательным образом, и можно себе представить, через что пришлось пройти нашей, состоящей из зеленой молодежи, группе. Атмосфера была нелегкая. [c.406] Вторым по старшинству в нашей группе был Давид Абрамович, который вскоре и формально был назначен заведующим сектором ВТСП. Его влияние, опыт, спокойствие и трезвый взгляд на вещи сыграли очень важную роль в нашей работе, как в научном отношении, так и определяя микроклимат в группе и порой охлаждая не на шутку разыгрывающиеся страсти (по счастью, эти страсти разыгрывались по чисто научным поводам и практически никогда не переходили на личности ). [c.407] Как раз в связи с работой над проблемами сверхпроводимости мне пришлось ближе сойтись с Давидом Абрамовичем. Одной из идей, которую он выдвинул вместе с В.Л., была возможность описать возникновение сверхпроводящего состояния на основе весьма общего взаимодействия, записанного через диэлектрическую проницаемость среды. И мы втроем — Д.А., Женя Максимов и я — взялись реализовать эту идею и построить соответствующую теоретическую схему описания сверхпроводимости. Именно во время этой совместной работы я увидел Давида Абрамовича в деле , и это был в высшей степени впечатляющий урок. Хотя общая идея была более или менее ясна, техническая ее реализация требовала довольно больших усилий, и я могу, положа руку на сердце, засвидетельствовать, что большая часть этой чисто технической работы была проделана самим Давидом Абрамовичем. Несколько раз мы собирались вместе, чаще всего у него дома, и каждый раз именно он приходил с решением возникавших технических проблем. Он сам однажды сказал с неким внутренним удовлетворением (так, по крайней мере, мне показалось), что, мол, оказывается он еще способен на такие интенсивные вычисления — за точные слова не ручаюсь, но смысл и интонацию я запомнил очень хорошо. [c.407] Работа наша в конце концов была успешно закончена, получила неплохой резонанс — по крайней мере, этот подход часто используется в научных работах, а также вошел в некоторые учебники по сверхпроводимости. И хотя сейчас, с появлением реальных высокотемпературных сверхпроводников, многие проблемы выглядят несколько иначе, мне кажется, что общий подход, развитый в основном усилиями Давида Абрамовича, не утратил своей актуальности и еще окажется полезным при описании разных классов сверхпроводников. [c.407] Через несколько лет Давиду Абрамовичу все же удалось вернуться в группу И.Е. Тамма и снова заняться наукой, но годы, проведенные на заводе, он вспоминал без всякой горечи — в молодости, видимо, все воспринимается легче. Да и человеческая обстановка на объекте была, но-видимому, не самая плохая. [c.408] Мои последние встречи с Давидом Абрамовичем были уже не такие веселые. Он не утратил своей теплоты, интереса к людям, ко всему происходящему вокруг него, однако было видно, что чисто физически ему нелегко. Да и смотреть на то, что происходит с наукой, когда всем стало не до нее, было ему явно тяжело. В одном из разговоров он сказал мне, что снова пошел преподавать, хотя физически ему это трудно, но в данной ситуации самое важное — сохранить преемственность, стараться привлечь молодежь к науке, передать ей то отношение, тот интерес, который характеризовал людей его поколения. И когда престиж науки падает, физики старшего поколения разъезжаются, а молодежь предпочитает идти в бизнес, он считал своим долгом сделать все, что в его силах, чтобы не прервалась связь времен . При этом он был уже далеко не молодым и далеко не здоровым человеком. [c.408] Именно эти черты, эта ответственность, глубочайшая порядочность, интеллигентность, человечность в высшем смысле этого слова — вот что в первую очередь вспоминается мне, когда я думаю о Давиде Абрамовиче. [c.408] Вернуться к основной статье